Несколько месяцев тому назад мы заметили, что у предпоследнего дома нашей деревни по дороге на океан, по которой мы ездили лишь изредка, время от времени стоял человек с видом как бы забулдыги-грузчика, молча разглядывавшего проезжающие машины. Со временем, не понимая причины такого поведения, мы стали видеть в нем черты юродивого, поскольку он почему-то напоминал того знаменитого московского пса, который обсолютно преданно дожидался возле выхода из метро своего пропавшего хозяина, категорически отказываясь от любых преданных рук, предлагавших надежную пайку и кров над головой.
Увидели мы его и сегодня. Как всегда, он вглядывался в пассажиров проезжающих машин. Я поприветствовал его взмахом руки, но он в это время был занят другой машиой. А моя Соня опять выразила сожаление о том, что мы не приготовили для него никакого подарочка, и потому решили купить в городе две-три плитки шоколада и припрятать в машине, чтобы гостинчик был всегда под руками. Стоя в очереди в кассу, Соне пришла дополнительная идея: присовокупить к шоколаду бутылку доброго вина, что я тут же и сделал. В итоге получился вполне мужской презент.
Но вернувшись домой по лесной дороге, мы обнаружили, что мимо таинственного жителя не проехали. И потому, вновь закрыв ворота, опять поехали в сторону океана...
Мужичок, как обычно, стоял на своем «посту». Мы подъехали к нему, Соня открыла дверь и подозвала его, а когда он подошел, Соня протянула его сумку-пакет с гостинцами со словами: «Примите от нас этот небольшой презент!».
По ошалелому виду мужчины стало понятно, что никто и никогда подобных подарков ему не делал. Его глаза заблестели и на пожилом обветренном лице расцвела благодарная улыбка. Он не стал спрашивать – за что и почему, а горячо расцеловал Соню и, обойдял машину, подошел ко мне. Я вышел ему навстречу. Мы обнялись, как родные братья. Он так и сказал: «Вы мне как родной брат!» А потом добавил: «Меня зовут Кристиан. Я живу здесь с моей больной дочерью-инвалидом». У меня навернулись слезы...
Представление о мужчине стало обвально меняться. То, что он не был женатым, казалось очевидным и ранее. И потому показавшаяся за стеклянной дверью женщина поначалу вызвала некоторое недоумение: «Это еще кто такая?!» Нам почудилось, что она улыбается и прячет ниже окна двери свои уродливые руки. Но после слов Христиана о ней загадка только усилилась: что за инвалидность – полная, вместе с сознанием, или только физическая?..
И вот в этой неполноте информации в моем воображении представилась такая история.
Потеряв трагически любящую жену и оставшись с дочерью-инвалидом на руках, Кристан забрался в медвежий угол Франции подальше от людей, где местая власть предоставила ему социальное жилье. Весь свой остаток жизни он безропотно решил посвятить больному ребенку...
Я помню, как реставрировался многоквартирный дом, в котором теперь живут Кристиан с дочерью. Проезжая мимо стройки, я всегда любовался торцовой квартирой с окном, отсекающим угол здания под сорок пять градусов. Из этого окна открывался величественный вид: слева – на старинную церковь 13-14 веков, в центре через дорогу – на огромный развесистый пробковый дуб, справа – на симпатичную гостиницу. Таким образом, из окна можно видеть миниатюру активной жизни небольшого гасконского села.
И вот мы познакомились с очаровательными обитателями этой необычной квартиры...
А в семь вечера мы с Соней поехали на океан ловить ошалелые закаты. Как всегда, Кристиан стоял «на посту». Мы подъехали к нему и пригласили его с дочерью поехать с нами. Он зашел в дом и передал наше приглашение дочери. Но та, застеснявшись, отказалась, о чем и поведал вышедший к нам Кристиан. Дочь стояла за дверью в благодарной улыбке и махала нам руками, как будто мы всю жизнь были ее лучшими друзьями...
Обещав Кристиану взять их на океан в другой раз, мы попрощались и поехали дальше...
